Ростопчина Евдокия Петровна

Графиня Евдокия Петровна Ростопчина, урождённая Сушкова, родилась 23 декабря 1811 г., умерла 3 декабря 1858 г.

Содержание: Поэтесса Евдокия Ростопчина • Детство • Выход в свет. Первая публикация • Теперь графиня Ростопчина •
Петербург, осень 1836 г. • Село Анна • Снова Петербург • Возвращение в Москву • Стихи Ростопчиной • Ростопчина в Москве

Поэтесса Евдокия Ростопчина 

Это ей Лермонтов, уезжая на Кавказ, подарил альбом, в котором написал ("Графине Ростопчиной", апрель 1841):

Я верю: под одной звездою
Мы с вами были рождены;
Мы шли дорогою одною,
Нас обманули те же сны...

Тремя годами раньше В.А. Жуковский подарил ей тетрадь Пушкина. В записке он написал: "Посылаю Вам, графиня, на память книгу... Она принадлежала Пушкину; он приготовил её для новых своих стихов... Вы дополните и докончите эту книгу его. Она теперь достигла настоящего своего назначения". В ответ Ростопчина написала стихотворение "Черновая книга Пушкина":

И мне, и мне сей дар! Мне, слабой, недостойной,
Мой сердца духовник пришёл её вручить,
Мне песнью робкою, неопытной, нестройной
Стих чудный Пушкина велел он заменить!..

Детство 

Евдокия Сушкова родилась в Москве 23 декабря 1811 г. Её отцом был действительный статский советник Пётр Васильевич Сушков, матерью – Дарья Ивановна Пашкова. Мать умерла от чахотки, когда девочке не было шести лет. Поскольку отец был постоянно в разъездах по службе, её с двумя младшими братьями взял к себе дед – Иван Александрович Пашков. Детство Евдокия провела в усадьбе Пашкова на Чистых Прудах. Сейчас на её месте дома Чистопрудный бульвар, 12 и Потаповский, 7.

Домашнее образование было поручено гувернёрам, которые как могли обучали детей истории, географии, арифметике. Из языков в программу входили русская грамматика, французский и немецкий. Конечно, полагалось уметь музицировать на фортепиано и танцевать. В доме деда была большая библиотека и Додо, так звали девочку в семье, изучив самостоятельно ещё и английский с итальянским, читала в подлиннике Гёте, Шекспира, Шиллера, Данте, Байрона. Пушкин и Жуковский были её кумирами. Кроме библиотеки был заросший сад, рядом Башня Меньшикова с чудными закатами. Здесь проходило детство Додо ("Молодой месяц", 1829 г.):

Дни детства, полные страданья, Неконченных, неясных дум, Когда в тревожном ожиданье Мой юный оперялся ум,

Когда в тиши, в уединенье, Событьем были для меня Небес вечерние явленья, И ночи мрак, и прелесть дня.

Если учесть, что мать отца перевела "Потерянный рай" Мильтона, его брат – Николай Васильевич Сушков – был поэтом и драматургом, а он сам писал на досуге стихи, то ничего удивительного в том, что Додо уже в 12 лет начала писать стихи. Она показывала их ученику Благородного пансиона Лермонтову, студенту университета Н. Огарёву, читала в салоне дяди Николая Васильевича Сушкова в Старопименовском переулке. Через много лет Огарёв написал об этом времени ("Отступнице", 1857):

Воскресло в памяти унылой То время светлое, когда Вы жили барышнею милой В Москве, у Чистого пруда.

Выход в свет. Первая публикация 

В восемнадцать лет Додо вывезли в свет. Живая и остроумная она имела успех. К тому же, в списках ходили её стихотворения, которые привлекали своей музыкальностью и простосердечием. Случалось, она сама читала в салоне свои стихи или пьесы, и слушатели не скучали. На всю жизнь ей запомнился Новый 1831 год в Благородном собрании, где Лермонтов преподнёс в подарок мадригал "Додо".

Её первое стихотворение "Талисман" появилось в альманахе "Северные цветы" в 1831 г. По одним источникам Пётр Вяземский – знакомый Сушковых – взял у Додо черновик. По другим – он на свой страх и риск просто переписал стихотворение из её тетради. От Вяземского "Талисман" попал к редактору альманаха "Северные цветы" Дельвигу, который его и опубликовал. Вместо фамилии значилось Д...а...

Есть талисман священный у меня. Храню его: в нём сердца все именье, В нём цель надежд, в нём узел бытия, Грядущего залог, дней прошлых упоенье...

Но не назвать вам талисмана, Не отгадать вам тайны роковой. Мне талисман дороже упованья, Я за него отдам и жизнь, и кровь:

Мой талисман – воспоминанье И неизменная любовь!

Печатать стихи барышне её круга было не к лицу. О публикации в семействе Пашковых узнали, и поэтессе "крепко досталось".

Теперь графиня Ростопчина 

О своей сестре Сергей Сушков писал: "Она имела черты правильные и тонкие, смугловатый цвет лица, прекрасные и выразительные карие глаза, волосы чёрные… выражение лица чрезвычайно оживлённое, подвижное, часто поэтически-вдохновенное, добродушное и приветливое…" И ещё: "Одарённая щедро от природы поэтическим воображением, весёлым остроумием, необыкновенной памятью, при обширной начитанности на пяти языках, замечательным даром блестящего разговора и простосердечною прямотою характера при полном отсутствии хитрости и притворства, она естественно нравилась всем людям интеллигентным". Ею был увлечен князь Александр Голицын. Она отвечала взаимностью. Может, он и был "Талисманом". Но её родня браку воспротивилась.

Среди поклонников Додо был граф Андрей Ростопчин. Он был красноречив, остроумен, обладал чувством юмора. В общем, Додо он понравился. Но не более того. К тому же, у Андрея Ростопчина была неважная репутация гвардейского "шалуна" и кутилы. Предложение выйти за него замуж Додо отклонила ("Разговор во время мазурки", 1837 г.):

...Я не шучу собой, Я сердцем дорожу; восторженной душой Я слишком высоко ценю любовь прямую, Любовь безмолвную, безгрешную, святую,

Какой нам не найти здесь, в обществе своём!.. Иной я не хочу!.. Друг друга не поймём Мы с вами никогда!.. Так лучше нам расстаться... Лишь редко, издали, без лишних слов встречаться!..

Родня негодовала: отказать из-за капризов жениху, в знатности и богатстве с которым мало кто мог сравниться было непростительно. Додо понимала, что от неё не отстанут, замуж выйти придётся (и ещё неизвестно за кого), а если нет большой любви, то на нормальные отношения в семье надеяться можно. Да и мысль стать знатной богатой графиней Ростопчиной едва ли не приходила в голову Додо.

На второе предложение Андрея Ростопчина, которого теперь ждали с нетерпением и страхом, что оно не последует, Додо ответила согласием. Накануне свадьбы выяснилось, что жениху не 30 лет, как все думали, а всего 19. Додо оказалась старше своего жениха. Но даже это обстоятельство уже ничего не изменило. Свадьба состоялась 28 мая 1833 г. Сначала молодые поселились в особняке Ростопчиных на Б. Лубянке, 14. Потом уехали в имение и вернулись к зиме.

Брак вызвал много пересудов. Всем было известно, что Додо не дали выйти замуж за Александра Голицына. Андрей Ростопчин тоже пытался жениться, но против его выбора была мать. Сказалась и зависть: "уплыл" такой завидный жених. Для многих это был скоропалительный брак по расчету. Он и был таким.

Через много лет Ростопчина написала, что "она вошла в мужнин дом без заблуждений... но с твердою, благородною самоуверенностью, с намерением верно и свято исполнять свои обязанности, – уже не мечтая о любви, слишком невозможной, но готовая подарить мужу прямую и высокую дружбу". Многие источники утверждают, что брак был неудачным, и что причиной этого был Андрей Ростопчин, которого интересовали только кутежи, карты и лошади. Так ли это?

Петербург, осень 1836 г. 

Осенью 1836 г. Ростопчины приезжают в Петербург в дом на Дворцовой набережной. Она принимает в своем доме весь свет столицы. Сама она – желанная гостья в кабинетах-гостиных В.А. Жуковского и В.Ф. Одоевского, во "фрейлинской келье" А.О. Смирновой-Россет. Она принята в салоне В.А. Соллогуба, куда допускались только мужчины. Для неё было сделано редкое исключение. Её с радостью встречали в доме Карамзиных. С одной стороны литературное творчество и салоны, с другой – светская жизнь. Муж живет сам и не мешает жить ей. Евдокия Ростопчина – в зените славы и блеска.

Все это могло продолжаться и дальше, если бы не мать мужа. Она была против брака сына (в который раз) и теперь начала упрекать Додо в неспособности родить ребенка. Андрея Ростопчина эти разговоры раздражали, а поскольку он не был согласен с матерью в части причины отсутствия ребёнка, то намекнул Додо, что неплохо бы попытать счастья на стороне.

Случай представился. Додо серьёзно увлеклась Андреем Карамзиным, сыном историка Николая Карамзина. Об этом говорит целый цикл стихов, посвящённый Андрею Карамзину. Вскоре Додо почувствовала, что станет матерью. Новость была устрашающей: как к этому отнесётся муж. Одно дело слова, другое дело... Но Андрей Ростопчин обрадовался известию. Его озаботило только одно – светские сплетни. Как Додо ни скрывала свой роман, о нём знали. Ростопчин был уверен, что его положение и богатство заткнут рот любому сплетнику, да и сам он был не робкого десятка, но как человек разумный, не хотел создавать лишние проблемы.

Село Анна 

Весной 1938 г. Ростопчин увёз Додо в воронежское имение, где вскоре появилась на свет первая дочь Ольга. Ребёнок требовал времени, пребывание затянулось. При первой возможности Додо уехала в Петербург. Опять начались свидания с Андреем Карамзиным. И через месяц Додо опять... На этот раз Андрей Ростопчин не просто обрадовался, но развеселился. Додо вновь пришлось уехать в село Анна, из которого она так рвалась в Петербург. Вторую дочь назвали Лидией. Андрей Ростопчин считал дочерей своими, хотя знал о похождениях жены. После рождения второй дочери Додо, не уезжая из села, родила сына, которого назвали Виктором. На этот раз отцом был Ростопчин. Но пришло время возвращаться в Петербург:

...Я женщина во всём значеньи слова, Всем женским склонностям покорна я вполне; Я только женщина, – гордиться тем готова, Я бал люблю!.. отдайте балы мне!

А село Анна осталось в прошлом дорогим воспоминанием:

А ты, затерянный, безвестный уголок, Не многим памятный по моему изгнанью, – Храни мой скромный след, храни о мне преданье, Чтоб любящим меня чрез много лет ты мог Ещё напоминать моё существованье!

Снова Петербург 

Роман с Андреем Карамзиным угасал. Додо понимала, что он близок к завершению. Но не любовь. Она оказалась на всю жизнь. Когда графиня узнала о гибели Карамзина в Крымской кампании, а это был 1854 г., она написала: "...цель, для которой писалось, мечталось, думалось и жилось, – эта цель больше не существует; некому теперь разгадывать мои стихи и мою прозу..."

А сейчас её ждала светская жизнь и литературные салоны. А главное – она готовила к печати первый сборник стихов 1829-1839 гг. Он вышел в Петербурге в 1841 г. За ним последовали романы в стихах и прозе. Имя женщины-драматурга не сходило с афиш театров.

Но помимо её воли воспоминания об Андрее Карамзине не давали покоя. Печаль грозила перейти в нервное расстройство. И тут опять вмешалась мать Андрея Ростопчина. Теперь, когда у неё были две внучки и внук, которых она очень любила, хотя знала кто от кого, она всеми силами стремилась сохранить семью сына. По её совету-настоянию Ростопчин увёз жену за границу. Шёл 1845 г.

Возвращение в Москву 

В Петербург они не вернулись. Как только Ростопчины приехали, графиню вызвал шеф жандармов граф Орлов и объявил волю императора: графиня Евдокия Ростопчина впредь не должна появляться при дворе. Причиной гнева было стихотворение Ростопчиной "Насильный брак" (сентябрь 1845 г.), в котором в иносказательной форме осуждалась политика России в отношении Польши.

Муж удивился, как это его умница Додо попала в такую глупую историю, собрал свою галерею картин, а их была не одна сотня, и увёз жену в Москву. Ростопчин купил дом на Садовой (сейчас Садовая-Кудринская улица, 15), устроил в нём картинную галерею и зажил, как он и привык жить: тройки, балет, Английский клуб. Жене он опять предоставил возможность жить, как она того хочет. Додо на отведенной ей половине дома устроила литературный салон. "Субботы" на Садовой посещали Ф.Н. Глинка, Н.В. Гоголь, М.П. Погодин, Ф.И. Тютчев, молодые А.Н. Островский и Л.Н. Толстой, Я.П. Полонский, А.М. Майков, Л.А. Мей, актеры М.С. Щепкин и И.В. Самарин.

Об этом времени сын М.П. Погодина писал: "Графиня Евдокия Петровна Ростопчина... была в апогее своей лирической славы и красоты. В Москве она жила на широкую ногу в своем прекрасном доме на Садовой... Её талант, красота, приветливость и хлебосольство влекли к ней и подкупали в её пользу всех, а вдали, как в тумане, мерцал над нею ореол мученичества, испытанного, как говорили, в III отделении за ходившее по рукам стихотворение 'Насильный брак'".

Но мир менялся. Ушли Пушкин, Лермонтов. В 1852 г. не стало Жуковского и Гоголя. Их сменили демократы-разночинцы. Поэтесса Ростопчина начала замалчиваться, на её публикации печатались оскорбительные рецензии. От литературы стали требовать общественно значимых ценностей. В 1848 г. под влиянием европейских событий она написала Погодину: "Хотелось бы на часок быть Богом, чтобы вторым, добрым потопом утопить коммунистов, анархистов и злодеев; ещё хотелось бы быть на полчасика Николаем Павловичем, чтобы призвать на лицо всех московских либералов и демократов и покорнейше попросить их, яко не любящих монархического правления, прогуляться за границу". На нападки, она ответила в ноябре 1856 г. стихотворением "Моим критикам":

Я разошлася с новым поколеньем, Прочь от него идёт стезя моя; Понятьями, душой и убежденьем Принадлежу другому миру я...

Сонм братьев и друзей моих далёко – Он опочил, окончив песнь свою. Немудрено, что жрицей одинокой У алтаря пустого я стою!

Политическая полемика в форме стихов или в прозе сильно досаждала поэтессе. Её произведения перестали пользоваться популярностью. Новое поколение "литераторов", захватившее "Современник", развернуло настоящую травлю поэтов и писателей, не желавших приносить себя в жертву их "демократическим" бредням.

Если бы только это. Евдокия Ростопчина теряла популярность в свете. На смену приходили молодые покорительницы сердец. Она болезненно осознавала необходимость смены светского амплуа. Дом на Садовой пришлось продать из-за неудачных финансовых операций мужа. Для человека обычного положение неприятное, может быть тяжёлое. Но на Евдокию Ростопчину всё это производило чрезвычайно тягостное впечатление.

Лето 1857 г. она проводила в подмосковной усадьбе Ростопчиных Вороново. Там и узнала, что у неё не просто упадок сил, а рак. Она вернулась в город, надеясь, что лечение поможет. Но становилось хуже. Жила она в доме свекрови на Новой Басманной улице (сейчас это сильно перестроенный дом 16). В нём она умерла 3 декабря 1858 г. Отпевали её в церкви Петра и Павла на Новой Басманной. А стихи Евдокии Ростопчиной – чудный поэтический дневник – и сейчас читают. Её мечта исполнилась, он "хранит её скромный след".

Стихи Ростопчиной 

Безнадежность В майское утро Вы вспомните меня Искушение ("Двенадцать бьёт...") Молодой месяц ("Дни детства")

Моим критикам) На дорогу Она всё думает Падучая звезда ("Она катилась...") Разговор во время мазурки

Село Анна Ссора ("Всё кончено навеки") Талисман Черновая книга Пушкина

Некоторые стихи Ростопчиной стали романсами. Среди них "Вы вспомните меня" и "Падучая звезда".

Стихотворение "Ссора" Ростопчина написала в Петербурге 10 марта 1838 г.

Всё кончено навеки между нами... И врозь сердца, и врозь шаги... Хоть оба любим мы, но, встретившись друзьями, Мы разошлися, как враги! Он наступил, тот вечер долгожданный, Пробил свиданья краткий час, Столь страшный мне и вместе столь желанный, Который свёл и сблизил нас. Мы встретились средь залы освещённой, Где свет в свои сто глаз глядел; Жизнь замерла в груди моей стеснённой, От страха голос онемел... Недаром страх!.. Заранее я знала, Что с ним должна я иль молчать, Иль изменить себе!.. Зараней приучала Язык, лицо и сердце лгать. Он подошёл, он протянул мне руку... Своей руки я не дала... Я с ним была, скрывая сердца муку, И холодна, и весела. Он говорил всё о любви возможной, О счастье в связи двух сердец; Он говорил так сладко, так тревожно, Что я смутилась наконец.

И кто б, ему внимая, не смутился? Он ждал ответа моего: Он на меня смотрел, он ближе наклонился, – Я отвернулась от него! Я шуткою ответила небрежной... Он встал... во взорах гнев пылал... В душе, в груди моей был плач и стон мятежный... Он ничего не угадал! Он не видал, как сердце билось больно Под платьем дымковым моим,[1] Он не слыхал страданья вопль невольный Под женским смехом заказным! Не понял он, как страстно, как безумно, Как искренно любила я! Он отошёл!.. А бал кружился шумный И бесновался вкруг меня! Верна себе, не выдала я тайны Любви запретной, но святой, – Меня кокеткой он зовёт необычайной, Считает куклою пустой. Всё кончено навеки между нами! И врозь сердца, и врозь шаги! Всё кончено навек!.. Мы встретились друзьями, А разошлися как враги!

[1] Под платьем дымковым – Дымка – прозрачная шёлковая ткань. Платье из дымки носилось с чехлом.

Стихотворение "Падучая звезда" Ростопчина написала в воронежском имении "Село Анна" в сентябре 1839 г. Ей было 28 лет.

Она катилась... я смотрела С участьем тайным ей вослед – И дошептать ей не успела Своё желанье, свой обет...

Она скатилась и пропала!.. Зачем падучею звездой Бог не судил быть? – я мечтала, – Мне не дал воли с быстротой?

Подобно ей, и я ушла бы, Покинув недойдённый путь! Подобно ей, и я могла бы Лететь, умчаться, ускользнуть!

Романс "Падучая звезда" написали А.Е. Варламов (1841) и А.Г. Рубинштейн (1849).

Стихотворение "На дорогу" Ростопчина написала в Петербурге 27 марта 1841 г. Обращено к М.Ю. Лермонтову.

М.Ю. Лермонтов

Есть длинный, скучный, трудный путь... К горам ведёт он, в край далёкий; Там сердцу в скорби одинокой Нет где пристать, где отдохнуть! Там к жизни дикой, к жизни странной Поэт наш должен привыкать, И песнь и думу забывать Под шум войны, в тревоге бранной! Там блеск штыков и звук мечей Ему заменят вдохновенье, Любви и света обольщенья И мирный круг его друзей. Ему – поклоннику живому И богомольцу красоты – Там нет кумира для мечты, В отраду сердцу молодому!..

Ни женский взор, ни женский ум Его лелеять там не станут; Без счастья дни его увянут... Он будет мрачен и угрюм! Но есть заступница родная[1] С заслугою преклонных лет, – Она ему конец всех бед У неба вымолит, рыдая! Но заняты радушно им Сердец приязненных желанья, – И минет срок его изгнанья, И он вернётся невредим!

[1] Заступница родная – Е.А. Арсеньева (1760-1845), бабушка Лермонтова.

Стихотворение "Она всё думает" Ростопчина написала в ноябре 1842 г.

"Она всё думает!" – так говорят о мне, – И важной мудрости, приличной седине, Хотят от головы моей черноволосой... "Она всё думает!" – Неправда! Разум мой Не увлекается мышления тщетой, Не углубляется в всемирные вопросы. Нет, я не думаю, – мечтаю!.. Жизнь моя, Заботы, помыслы тревожные тая, Для беспристрастных дум досуга не имеет. В слезах ли... в радости ль... собою занята, Я знаю лишь себя,– и верная мечта Лишь сердцу милое ласкает и лелеет.

Нет, я не думаю! Я грежу наяву, Воспоминаньями, догадками живу, О завтра, о вчера в бессменном попеченьи, Пока, волнуяся, душа моя кипит, Пока надежда мне так сладко говорит, Я думать не хочу!.. Зачем мне размышленья?.. Что дума? – Суд... расчёт... внимательный разбор Того, что чуждо нам... духовный, вещий взор... Крыло, влекущее в пространство разум смелый... Придёт для дум пора в разуверенья дни, Когда рассеются как прах мечты мои Пред строгой правдою, пред хладом жизни зрелой!..

Стихотворение "В майское утро" написано в Москве 1 мая 1857 г.

Скорей гардины поднимите, Впустите солнышко ко мне, Окошко настежь отворите Навстречу утру и весне! Он прилетел, наш гость желанный, Он улыбнулся, светлый май! Всей жизнью, нам благоуханный, Твори, и грей, и воскрешай!

Пора!.. Смотри, в природе целой Все ждёт тебя, зовёт к тебе... Изнемогла и помертвела Она со стужею в борьбе. В уничтожающих объятьях Всеразрушающей зимы, В напрасном ропоте, в проклятьях Изнемогаем тоже мы.

Ты, голос ласточке дающий, Подснежнику дающий цвет, – Дух Божий, жизни дух могущий, – Ты не забудешь нас, о нет!.. Дающий всякому дыханью Что нужно естеству его, – Внуши разумному созданью, Что для него нужней всего.

Расширь на смелое стремленье Крило незримое души И в битве жизненной терпенье И силу воли нам внуши!

Ростопчина в Москве 

• Басманная Старая, 16. В квартире свекрови, в доме по соседству с философом П.Я. Чаадаевым, с которым была дружна, Евдокия Ростопчина провела последние дни жизни.
• Дмитровка Б., 1/3. Дом Дворянского собрания. На праздновании Нового 1831 года юный Лермонтов подарил Евдокии Ростопчиной мадригал "Додо".
• Лубянка Б., 14. Особняк Ростопчиных, куда молодые приехали после свадьбы.
• Потаповский, 7. Усадьба Пашкова. В доме деда Евдокия Ростопчина провела детство.
• Садовая-Кудринская, 15. Собственный дом Ростопчиных. В нём проходили литературно-музыкальные вечера Е.П. Ростопчиной, гостями которых были Н.В. Гоголь, Ф.И. Тютчев, начинающие А.Н. Островский и Л.Н. Толстой, поэты Я.П. Полонский и A.M. Майков. Здесь играл Ф. Лист, пела П. Виардо.