Дёрнберг Эрнестина – Эрнестина Тютчева

Эрнестина Дёрнберг (1810-1894) – женщина замечательной внешности, прекрасно образованная и, к тому же, богатая.

Содержание: "Роковая встреча" • "О, если бы тогда тебе приснилось" • Две семьи • Воссоединение •
Стихи, адресованные Эрнестине Дёрнберг

Роковая встреча 

Что заставило её из толпы поклонников выделить Тютчева? Человека, не сделавшего карьеры в свои тридцать лет, нетитулованного, вдобавок обременённого семьёй и долгами. Дело в том, что Теодор, так звали Тютчева в Мюнхене, обладал даром очаровывать. Его тонкие, остроумные суждения, светские манеры, блестящая образованность никого не оставляли равнодушным. Беседа с ним была каскадом словесного творчества.

В Мюнхене у Теодора был близкий знакомый Карл Пфеффель (1811-1890), который, как и многие светские знакомые Теодора, был покорён его остроумием и неожиданностью суждений. Скорее всего, он написал о Теодоре своей сестре Эрнестине, и это заронило в её душу интерес.

Эрнестина приехала в Мюнхен зимой 1833 г. вместе с мужем бароном Фридрихом фон Дёрнбергом (1796-1833). Здесь на одном из балов Карл и представил им своего знакомого – русского дипломата Теодора Тютчева.

Точно ли на том же бале или на одном из последовавших муж Эрнестины неважно себя почувствовал и, уезжая домой, обратился к оказавшемуся рядом Теодору: "Поручаю вам мою жену". Дальнейшие события показали, что судьбе было угодно вынести свой приговор в форме обычной светской любезности. "Недомогание" оказалось серьёзным. Через несколько дней барон Фридрих фон Дёрнберг умер.

Вскоре Карл обнаружил, что отношения Эрнестины и Теодора становятся нежнее, чем им следовало быть. Он не раз бывал в семье Теодора, пользовался расположением его жены Элеоноры и понимал двусмысленность положения, в которое попал.

Карл и Эрнестина были дружны с детства. Они рано потеряли мать и воспитывались сначала бабушкой, а потом гувернанткой-англичанкой, которая стала их приёмной матерью. Отношения с мачехой не сложились, и с 11 лет Эрнестина жила в пансионах. В двадцать лет, при первой возможности, она выскочила замуж, чтобы избавиться от опеки мачехи. В 1833 г. умер её муж, а в 1834 – отец. Эрнестина получила свободу и наследство. Карл пытался использовать своё влияние, чтобы образумить сестру, но не преуспел. Эрнестина успела влюбиться.

"О, если бы тогда тебе приснилось" 

Отношения с Теодором оставили хрупкий след в альбоме-гербарии, который Эрнестина вела много лет. Дорогие для неё записи под засохшими цветами прочитал почти через полтораста лет её правнук: "Воспоминание о счастливых днях, проведённых в Эглофсгейме!! Цветы, сорванные 5 июня 1835 г.", "Воспоминание о 20 марта 1836 г.!!!", "Воспоминание о моём отъезде из Мюнхена!! Понедельник, 18 июля 1836 г."

Роман Эрнестины с Теодором развивался на фоне всё возраставших трудностей в его семье. Развязка чуть не наступила в мае 1836 г., когда Элеонора в отчаянии попыталась уйти из жизни. Трудно представить состояние женщины, решившейся оставить трёх дочерей семи, двух и одного года от роду.

Происшествие переполнило чашу терпения начальника Теодора князя Г.И. Гагарина, который докладывал в Петербург графу Нессельроде (1780-1862): "...г-н Тютчев не в состоянии ныне исполнять обязанности секретаря миссии по причине того пагубно-ложного положения, в которое он поставлен своим роковым браком. Во имя христианского милосердия умоляю ваше превосходительство извлечь его отсюда..."

Теодора "извлекли" в Петербург. Казалось бы, наступил конец романа. Однако судьба оказалась не столь благосклонной к участникам "любовного треугольника". Это был только конец главы.

Роман продолжился после назначения Теодора в августе 1837 г. старшим секретарем при миссии в Турине. Элеонора должна была приехать к нему весной следующего года, а пока влюбленные встречались в Германии и Италии. Одна из встреч в Генуе должна была стать последней: при живой жене дальнейшие встречи для Эрнестины были бессмысленными. В память этой встречи поэт написал Эрнестине прощальное стихотворение "1-ое декабря 1837".

"Сказать последнее прости" не получилось. В августе 1838 г., не выдержав трудностей семейной жизни, умерла Элеонора, а в декабре 1838 г. освободившееся место заняла Эрнестина. Здесь уместно вспомнить ещё одно стихотворение, адресованное Эрнестине:

...О, если бы тогда тебе приснилось,
Что будущность для нас обоих берегла...
Как уязвлённая, ты б с воплем пробудилась,
Иль в сон иной бы перешла.

Очарованная Эрнестина не услышала предостережений судьбы и 17 июля 1839 г. стала женой Теодора. Перестала существовать баронесса Эрнестина фон Дёрнберг, появилась Эрнестина Тютчева. Кстати, после оформления брака Эрнестина удочерила Анну, Дарью и Екатерину, которые после смерти Элеоноры жили у её сестры Клотильды фон Ботмер. Эрнестина любила приёмных дочерей и сохранила с ними на всю жизнь тёплые доверительные отношения.

Две семьи 

Будущее Эрнестины не вызывало у знакомых иллюзий. Сестра Фёдора Ивановича после знакомства с Эрнестиной писала: "Невестка очень приятная женщина, наружности привлекательной, лицо выразительное, ...любит Фёдора чрезвычайно, кажется, пылко, умна и мила, но никак не похожа на первую. А мне грустно стало по ней, как я их вместе увидела, сердце человеческое странно устроено – страдает, любит и забывает... Помню первую страсть Фёдора, столь взаимную; глядя на них, должно бы полагать, что век будут любить друг друга – здесь и там, а вышло иначе".

Так и случилось. Семейная жизнь Эрнестины с некоторыми вариациями повторила семейную жизнь Элеоноры. То же счастливое начало, потом семейные будни и рождение детей, неумение, неспособность и нежелание Теодора жить заботами семьи и новое увлечение. Конечно, были отличия:

• Эрнестина, будучи женщиной состоятельной, долгое время могла позволить себе содержать семью. Вскоре после свадьбы Теодор писал родителям: "С прошлого июля и я, и дети, мы всецело живем на её счёт, а сверх того тотчас после нашей свадьбы она уплатила за меня двадцать тысяч рублей долгу..." Долг составлял сумму, равную более чем двухгодичному окладу старшего секретаря миссии! Поначалу содержание любимого доставляло Эрнестине радость. Но процесс затянулся. Ведь Теодора за "за долговременным неприбытием из отпуска" уволили со службы в министерстве иностранных дел и лишили звания камергера 30 июня 1841 г., и до марта 1845 г. он оставался не у дел. Эрнестина почувствовала, что Теодор просто оставляет её с детьми без средств и делает беззащитной, чего она допустить не хотела;
• у Теодора не просто случился роман. В 1851 г. у него образовалась вторая семья с Еленой Денисьевой. Противостояние семей длилось 14 лет и окончилось со смертью Денисьевой в 1864 г. Реакция Эрнестины отличалась от реакции Элеоноры. Вначале она делала вид, что ничего не произошло. В силу своего характера и воспитания Эрнестина не могла опуститься до бытового скандала и быть в роли покинутой жены. Конечно, она была глубоко потрясена, но за всё время разлада не обсуждала прямо создавшуюся ситуацию ни с Теодором, ни с близкими. В 1853 г. дочь поэта от первого брака Анна записала слова Эрнестины, обращённые к её отцу: "Я в мире никого больше не люблю, кроме тебя, и то, и то! уже не так!" Эрнестина старалась проводить как можно больше времени в Овстуге или заграницей, забирая с собой детей. Иногда она уезжала на полгода, иногда на больший срок. В это время общение ограничивалось перепиской. В 1854 г. стараясь наладить семейную жизнь Эрнестина писала Анне: "Я много думала о том, что ты говорила в одном из предыдущих писем по поводу того, как хорошо было бы для нас провести несколько лет за границей. Если бы я только была уверена, что получу разрешение увезти Дмитрия из России на два года... я не колебалась бы ни минуты и убедила бы твоего отца просить о таком месте, которое дало бы ему возможность провести за границей года два или три. В сущности, мне хотелось бы, чтоб это было не место, а, скорее, некое поручение, которое не влекло бы за собой никаких бесповоротных решений, ибо я менее всего думаю о том, чтобы покинуть Россию навсегда, но в силу тысячи разных причин ему необходимо порвать с некоторыми дурными привычками, возникшими в Петербурге, и я не вижу для этого иного средства, как удалить его оттуда – удалить на несколько лет. Если это осуществимо, я предпочла бы не возвращаться теперь в Россию, а, напротив, ждать твоего отца постарайся, чтобы друзья твоего отца добились для него места... Прошу тебя, пусть всё останется между нами..."

Воссоединение 

Эрнестине выпало дважды стать участницей "любовных треугольников", созданных "излишней влюбчивостью" Теодора. И оба раза судьба оставляла рядом с Теодором Эрнестину. Конечно, нельзя утверждать, что здесь были какие-то явные причины, но в чём-то она была ближе ему, чем Элеонора и Денисьева:

• Эрнестина, приехав в Россию, прекрасно освоила русский язык. Необходимости в этом не было: можно было вполне обойтись французским, но она хотела понимать поэзию Тютчева. Увлечение было серьёзным. В 1886 г., после смерти мужа, Эрнестина вместе с поэтом А.Н. Майковым (1821-1897) издала первое полное собрание сочинений Ф.И. Тютчева. Первая жена Элеонора русского языка совершенно не знала, а Денисьева интересовалась только стихотворениями, адресованными ей;
• она на равных обсуждала с Теодором вопросы политики. Более того, участвовала в написании статей, принёсших ему известность в конце 1840-х гг. При этом она скромно оценивает не только своё участие, но и способность обожаемого супруга доводить дело до завершения. В январе 1850 г. она писала брату: "Тютчев ненавидит писать, он удовлетворяется тем, что, набросав нечто вроде перечня своих идей, он затем развивает их, диктуя мне. Я не устаю удивляться точности его выражений, возникающих в совершенно законченном виде, – кажется, будто он читает их в открытой книге. Ни задержки, ни колебания, ни единой запинки – это поток, который течет легко и свободно. Но если даже ему и присущ дар политика и литератора, то нет на свете человека, который был бы менее чем он, пригоден к тому, чтобы воспользоваться этим даром. Эта леность души и тела, эта неспособность подчинить себя каким бы то ни было правилам, ни с чем несравнимы. Его здоровье, его нервозность, быть может, порождают это постоянное состояние подавленности, из-за которого ему так трудно делать то, что другой делает, подчиняясь требованиям жизни и совершенно незаметно для себя. Это светский человек, оригинальный и обаятельный, но надо признаться, рождённый быть миллионером, чтобы иметь возможность заниматься политикой и литературой так, как это делает он, т.е. как дилетант".

После смерти Денисьевой отношения постепенно наладились, хотя к прежним уже не вернулись. Были у Теодора и новые влюбленности, но они уже не приводили к столь катастрофическим последствиям.

В январе 1873 г. здоровье Фёдора Ивановича резко ухудшилось. Все заботы о больном муже взяла на себя любящая Эрнестина. Разбитый параличом, чувствующий приближение конца, он написал жене:

Всё отнял у меня казнящий Бог:
Здоровье, силу воли, воздух, сон,
Одну тебя при мне оставил он,
Чтоб я ему ещё молиться мог.

Наверное, за такие вечные мгновения женщины, любившие Теодора, всё ему и прощали. Ранним утром 15 июля 1873 г. он умер. Карл Пфеффель, тот самый, который познакомил сестру с Теодором в далеком 1833 г., узнав о его смерти, написал Эрнестине: "Вы знаете, как я его любил и как им восхищался! ...Наши сердца, так давно уже бьющиеся в унисон, понимают и слышат друг друга перед могилой вашего мужа, как понимали и слышали друг друга 40 лет тому назад, когда мы вместе подпали под обаяние только что потухшего чудесного ума".

Эрнестина пережила своего Теодора на 21 год и умерла в глубокой старости. А для нас она сохранилась молодой и прекрасной, как на портрете начала 1840-х гг. Урождённая баронесса фон Пфеффель, в первом замужестве баронесса фон Дёрнберг к этому времени стала Эрнестиной Тютчевой, утратив право на титул и обретя право на бессмертие в стихах любимого Теодора.

Стихи, адресованные Эрнестине Дёрнберг 

"1 декабря 1837" – стихотворение связано со свиданием в Генуе, которое должно было стать последним.

Так здесь-то суждено нам было
Сказать последнее прости...
Прости всему, чем сердце жило,
Что, жизнь твою убив, её испепелило
В твоей измученной груди!..

Прости... Чрез много, много лет
Ты будешь помнить с содроганьем
Сей край, сей брег с его полуденным сияньем,
Где вечный блеск и долгий цвет,
Где поздних, бледных роз дыханьем
Декабрьский воздух разогрет.

"Не знаю я, коснётся ль благодать" – Тютчев написал стихотворение в апреле 1851 г. и вложил в альбом-гербарий Эрнестины Тютчевой. Она обнаружила его в мае 1875 г., через два года после смерти поэта. Что послужило поводом к написанию стихотворения неизвестно. Но известно, что с лета 1850 г. Тютчев находился в "тайном браке" с Еленой Денисьевой.

Не знаю я, коснётся ль благодать
Моей души болезненно-греховной,
Удастся ль ей воскреснуть и восстать,
Пройдёт ли обморок духовный?

Но если бы душа могла
Здесь, на земле, найти успокоенье,
Мне благодатью ты б была –
Ты, ты, моё земное провиденье!..

Ощущение беспомощности, охватившее Тютчева из-за романа с Денисьевой, нашло выражение в стихотворениях "Не рассуждай, не хлопочи" и "Волна и дума".

"Она сидела на полу" – стихотворение написано не позднее апреля 1858 г.

Она сидела на полу И груду писем разбирала, И, как остывшую золу, Брала их в руки и бросала. Брала знакомые листы И чудно так на них глядела, Как души смотрят с высоты На ими брошенное тело...

О, сколько жизни было тут, Невозвратимо пережитой! О, сколько горестных минут, Любви и радости убитой!.. Стоял я молча в стороне И пасть готов был на колени, – И страшно грустно стало мне, Как от присущей милой тени.

"Всё отнял у меня казнящий бог" – Тютчев написал стихотворение во время предсмертной болезни в феврале 1873 г. Сохранился список стихотворения, сделанный рукой Д.Ф. Тютчевой с пометкой: "Маменьке". Маменька – Эрнестина Тютчева.

Всё отнял у меня казнящий бог:
Здоровье, силу воли, воздух, сон,
Одну тебя при мне оставил он,
Чтоб я ему ещё молиться мог.

Вот строки из письма к Эрнестине от 12 января 1866 г.: "Все впечатления извне доходят до меня, подобно звукам удаляющейся музыки. Хорошо или плохо, но я чувствую, что достаточно пожил – равно как чувствую, что в минуту моего ухода ты будешь единственной живой реальностью, с которой мне придётся распроститься".