Люблю

 

Поэма Маяковского "Люблю" 

Поэма написана Маяковским в ноябре 1921 – феврале 1922 г. Состоит из одиннадцати стихотворений:

Обыкновенно так

Любовь любому рождённому дадена, –
Но между служб, доходов и прочего
Со дня на день
Очерствевает сердечная почва. 		На сердце тело надето,
На тело – рубаха. Но и этого мало!
Один – идиот! – манжеты наделал
И груди стал заливать крахмалом. 		Под старость спохватятся. Женщина мажется.
Мужчина по Мюллеру мельницей машется.
Но поздно. Морщинами множится кожица.
Любовь поцветёт, поцветёт – и скукожится.

Мальчишкой

Я в меру любовью был одарённый.
Но с детства людьё трудами муштровано.
А я – убёг на берег Риона
И шлялся, ни черта не делая ровно.

Сердилась мама: "Мальчишка паршивый!"
Грозился папаша поясом выстегать.
А я, разживясь трёхрублевкой фальшивой,
Играл с солдатьём под забором в "три листика". 		Без груза рубах, без башмачного груза
Жарился в кутаисском зное.
Вворачивал солнцу то спину, то пузо –
Пока под ложечкой не заноет.

Дивилось солнце: "Чуть виден весь-то!
А тоже – с сердечком. Старается малым!
Откуда в этом в аршине место –
И мне, и реке, и стовёрстым скалам?!"

Юношей

Юношеству занятий масса.
Грамматикам учим дурней и дур мы.
Меня ж из 5-го вышибли класса.
Пошли швырять в московские тюрьмы.

В вашем квартирном маленьком мирике
Для спален растут кучерявые лирики.
Что выищешь в этих болоночьих лириках?!
Меня вот любить учили в Бутырках. 		Что мне тоска о Булонском лесе?!
Что мне вздох от видов на море?!
Я вот в "Бюро похоронных процессий"
Влюбился в глазок 103 камеры.

Глядят ежедневное солнце, зазнаются.
"Чего, мол, стоют лучёнышки эти?"
А я за стенного за жёлтого зайца
Отдал тогда бы – всё на свете.

Мой университет

Французский знаете. Делите. Множите.
Склоняете чудно. Ну и склоняйте!
Скажите – а с домом спеться можете?
Язык трамвайский вы понимаете?

Птенец человечий чуть только вывелся –
За книжки рукой, за тетрадные дести.
А я обучался азбуке с вывесок,
Листая страницы железа и жести.

Землю возьмут, обкорнав, ободрав её, учат.
И вся она – с крохотный глобус.
А я боками учил географию, –
Недаром же наземь ночёвкой хлопаюсь! 		Мутят Иловайских больные вопросы:
– Была ль рыжа борода Барбароссы? –
Пускай! Не копаюсь в пропылённом вздоре я –
Любая в Москве мне известна история!

Берут Добролюбова (чтоб зло ненавидеть), –
Фамилья ж против, скулит родовая.
Я жирных с детства привык ненавидеть,
Всегда себя за обед продавая.

Научатся, сядут – чтоб нравиться даме,
Мыслишки звякают лбёнками медненькими.
А я говорил с одними домами.
Одни водокачки мне собеседниками.
Окном слуховым внимательно слушая,
Ловили крыши – что брошу в уши я.
А после о ночи и друг о друге
Трещали, язык ворочая – флюгер.

Взрослое

У взрослых дела. В рублях карманы.
Любить? Пожалуйста! Рубликов за сто.
А я, бездомный, ручища в рваный в карман засунул
И шлялся, глазастый.

Ночь. Надеваете лучшее платье.
Душой отдыхаете на жёнах, на вдовах.
Меня Москва душила в объятьях
Кольцом своих бесконечных Садовых.

В сердца, в часишки любовницы тикают.
В восторге партнёры любовного ложа.
Столиц сердцебиение дикое
Ловил я, Страстною площадью лёжа. 		Враспашку – сердце почти что снаружи –
Себя открываю и солнцу и луже.
Входите страстями! Любовями влазьте!
Отныне я сердцем править не властен.

У прочих знаю сердца дом я.
Оно в груди – любому известно!
На мне ж с ума сошла анатомия.
Сплошное сердце – гудит повсеместно.

О, сколько их, одних только вёсен,
За 20 лет в распалённого ввалено!
Их груз нерастраченный – просто несносен.
Несносен не так, для стиха, а буквально.

MiddleRTB

Что вышло

Больше чем можно, больше чем надо –
Будто поэтовым бредом во сне навис –
Комок сердечный разросся громадой:
Громада любовь, громада ненависть. 		Под ношей ноги шагали шатко –
Ты знаешь, я же ладно слажен, –
И все же тащусь сердечным придатком,
Плеч подгибая косую сажень. 		Взбухаю стихов молоком – и не вылиться –
Некуда, кажется – полнится заново.
Я вытомлен лирикой – мира кормилица,
Гипербола праобраза Мопассанова.

Зову

Поднял силачом, понёс акробатом.
Как избирателей сзывают на митинг,
Как села в пожар созывают набатом –
Я звал: "А вот оно! Вот! Возьмите!" 		Когда такая махина ахала –
Не глядя, пылью, грязью, сугробом, –
Дамьё от меня ракетой шарахалось:
"Нам чтобы поменьше, нам вроде танго бы..." 		Нести не могу – и несу мою ношу.
Хочу её бросить – и знаю, не брошу!
Распора не сдержат ребровы дуги.
Грудная клетка трещала с натуги.

Ты

Пришла – деловито, за рыком, за ростом,
Взглянув, разглядела просто мальчика.
Взяла, отобрала сердце и просто
Пошла играть – как девочка мячиком. 		И каждая – чудо будто видится –
Где дама вкопалась, а где девица.
"Такого любить? Да этакий ринется!
Должно, укротительница. Должно, из зверинца!" 		А я ликую. Нет его – ига!
От радости себя не помня,
Скакал, индейцем свадебным прыгал,
Так было весело, было легко мне.

Невозможно

Один не смогу – не снесу рояля
(Тем более – несгораемый шкаф).
А если не шкаф, не рояль, то я ли
Сердце снёс бы, обратно взяв. 		Банкиры знают: "Богаты без края мы.
Карманов не хватит – кладём в несгораемый".
Любовь в тебя – богатством в железо –
Запрятал, хожу и радуюсь Крезом. 		И разве, если захочется очень,
Улыбку возьму, пол-улыбки и мельче,
С другими кутя, протрачу в полночи
Рублей пятнадцать лирической мелочи.

Так и со мной

Флоты – и то стекаются в гавани.
Поезд – и то к вокзалу гонит.
Ну а меня к тебе и подавней –
Я же люблю! – тянет и клонит.

Скупой спускается пушкинский рыцарь
Подвалом своим любоваться и рыться.
Так я к тебе возвращаюсь, любимая.
Моё это сердце, любуюсь моим я. 		Домой возвращаетесь радостно.
Грязь вы с себя соскребаете, бреясь и моясь.
Так я к тебе возвращаюсь, – разве,
К тебе идя, не иду домой я?!

Земных принимает земное лоно.
К конечной мы возвращаемся цели.
Так я к тебе тянусь неуклонно,
Еле расстались, развиделись еле.

Вывод

Не смоют любовь ни ссоры, ни вёрсты.
Продумана, выверена, проверена.
Подъемля торжественно стих строкопёрстый,
Клянусь – люблю неизменно и верно!
 

Другие стихи Маяковского.