Людвиг Генрих Маврикиевич

Генрих Маврикиевич Людвиг (1893-1973) – мыслитель, изобретатель, инженер-архитектор, теоретик авангарда 1920-х гг., исследователь древних языков.

Генрих Маврикиевич Людвиг родился 4 октября 1893 г. в семье ткача в посаде Александров Лодзинского уезда Петроковской губернии Варшавского генерал-губернаторства. После окончания Варшавского политехнического института в 1916 г. переехал в Москву. Людвиг с энтузиазмом принял революцию: в 1918 г. вступил в партию большевиков, участвовал в гражданской войне, был членом ревкома.

Видимо, воевал Людвиг недолго, потому что в 1921 г. с отличием окончил инженерно-строительный факультет Московского высшего технического училища и был оставлен для подготовки к профессорскому званию под руководством Романа Клейна и Александра Кузнецова.

В первой половине 1920-х гг. Людвиг поселился в бывшем доме Эпштейна по адресу Гусятников, 11. Здесь, в коммунальной квартире № 5 на четвёртом этаже он жил с женой, сыном и дочерью до своего ареста в 1938 г.

В середине 1920-х гг. Людвига пригласил президент Турции Ататюрк (1881-1938), решивший изменить облик Анкары. По его проектам были построены гостиницы, рынки и здания нескольких посольств, в том числе советского.

Людвиг принимал участие в первом закрытом конкурсе проектов Дворца Советов, который проходил с февраля по май 1931 г. и носил предварительный характер. Его проект выставлялся и публиковался. В результате второго закрытого конкурса в 1933 г. был выбран проект Бориса Иофана (1891-1976). В 1937 г. на обсуждении проекта Дворца Советов на Политбюро ЦК КПСС Людвиг назвал его невыполнимым. Это вызвало большое недовольство партийного руководства.

О масштабе деятельности Людвига в 1930-е гг. говорит следующий список должностей: начальник архитектурных мастерских Наркомата здравоохранения (1934-1935) и Наркомата лёгкой промышленности (1935-1937) СССР, профессор МИИТа, МИСИ, МВТУ, Военно-инженерной академии, директор МАрхИ (1936-1937), руководитель реставрационных работ в Кремле, в усадьбах Останкино и Архангельское, храма Василия Блаженного, Троице-Сергиевой лавры. Им выполнено более 200 крупных проектов.

В 1934 г. доктор технических наук Людвиг был избран членом-корреспондентом Академии строительства и архитектуры СССР и до 1938 г. был её учёным секретарём.

Кроме архитектуры Людвиг занимался исследованием истории и символики Древнего мира. Его увлекали цивилизации шумеров, хеттов, этрусков, он занимался клинописью. Всего, вместе с диалектами, Людвиг знал около 20 языков. В том числе латынь, греческий, готский и хеттский языки. Ещё одним увлечением Генриха Маврикиевича было изучение происхождения слов русского языка, их первоначальной структуры и семантических связей.

В январе 1938 г. Людвига предупредили, что на него написан донос, и что ему необходимо куда-нибудь уехать из Москвы. Он подписал приказ о своём увольнении и остался. 20 февраля Людвига арестовали. Его обвинили в шпионаже в пользу разведок Германии, Италии, Турции и Ватикана. Долгое, жестокое следствие заставило Людвига признать вину. Его осудили на 10 лет исправительно трудового лагеря.

В лагерях Людвиг пробыл до 1954 г. Потом был в ссылке. Его лагерная жизнь началась с общих работ на строительстве канала Москва-Волга. В крупных лагерях существовали бюро, которые строили бараки, вышки, военторги, теплицы и пр. Работа в них существенно увеличивала шансы выжить и сохранить себя как личность. В одно из таких бюро попал Людвиг.

В 1951 г. художник Юрий Грунин (1921-2014), отбывавший срок в Степлаге вместе с Людвигом, написал его портрет. Грунин вспоминал: "Скульптурная голова Людвига вызывала у меня желание сделать его портрет. Генрих Маврикиевич охотно согласился позировать. Я настроился на портрет чуть больше натуральной величины, в половину листа ватмана. Большие пристальные глаза, кустистые брови-крылья вразлёт, прямой нос, чуть выпяченная нижняя губа, ассирийская мелковолнистая борода, а над всем этим – шарообразный купол головы. По общему мнению портрет удался. При освобождении из лагеря Людвигу разрешили взять этот портрет с собой".

В 1964 г. Грунин получил бандероль 30 на 40 сантиметров с фотокопией лагерного портрета и надписью на обороте: "Славному мудрому талантливому автору от вдохновившего его оригинала. Моему бесценному другу Юрию Грунину. Г. Людвиг 12.05.64". Портрет был опубликован в журнале "Архитектура СССР" № 5 за 1988 г. в статье "Генрих Людвиг".

Грунин описал эпизод, связанный с портретом: "Морщинистый и лысый инженер-электрик Колпаков, заметив нашу дружбу, иронично проиллюстрировал мне биографию Людвига несколькими фразами. Он. Людвиг, в 1918 г. носился с маузером по Москве, провозглашая советскую власть. А он, Колпаков, казачий есаул, эмигрировал в Париж. Колпакова изловили в 1945 г., дали 15 лет и привезли в Джезказганский рудник. И вот теперь они – большевик Людвиг и белогвардеец Колпаков – работают в равном бесправии на страну ГУЛАГа. Но Людвигу-то за что такая судьба?"

Людвига реабилитировали в 1956 г., полностью вернув звания, но разработкой проектов он больше не занимался. В 1958-1960 гг. он работал в комиссии по истории советской архитектуры в Институте теории и истории архитектуры на 7-й Парковой улице. Потом до 1970 г. заведовал кафедрой в Строгановке.

Владимир Кючарьянц, учившийся в Строгановке в 1960-х гг., так написал в статье "Миры профессора Людвига": "Он был абсолютно инородным телом на фоне остальных наших профессоров. Иным и непонятным. Как и тот курс, который он стал читать нам с лёгким немецким акцентом. О нём никто из нас прежде не слышал. Появился он в институте внезапно и словно ниоткуда. Позже мы узнали: из лагерей.

Грузный, лысый, с огромным лбом и скандинавской бородкой, он был похож на постаревшего Мефистофеля. Или сатира. Под густыми седыми бровями – голубые, навыкате глаза. Очень пристальные.

Первые же его лекции привели всех сначала в изумление, потом – в замешательство. То был невероятно странный курс – смесь лингвистики, древней и средневековой истории и архитектуры, мифология разных народов, начала Каббалы и астрологии, язык орнаментов, фаллические культы, символика растений, типы лабиринтов, феномены из истории науки – всего уж не вспомнить! Но как же гармонично всё это сплеталось в единую, стройную и удивительную систему!

Спустя годы я часто вспоминал его слова, звучавшие тогда, в 60-х, особенно странно: 'Всё живое и неживое навсегда оставляет в мире свой след. Миф, легенда, слово, архитектура, любое творение человеческого разума. Информация неуничтожима. Она – единственное, что неподвластно Времени'. Я до сих пор не знаю, кем был в действительности этот удивительный человек. Феноменальным энциклопедистом? Мистиком? Посвящённым? Мог ли такой человек сам бесследно затеряться во времени?"

Рыбинский журналист и писатель Владимир Иванович Рябой (1953-2018), долгое время хранивший лагерные дневники и рабочие бумаги Людвига, написал Кючарьянцу: "В Вашем небольшом фрагменте воспоминаний есть главное о Людвиге – его неисчерпаемость и нездешность. Он – то ли из эпохи Возрождения, то ли из будущего".

Среди бумаг сохранился полуистлевший листок с выцветшими фиолетовыми чернилами, на котором 7 декабря 1942 г. Людвиг написал: "История есть саморазоблачение человечества. История человеческого общества является, по существу, историей болезни этого общества, болезни тяжёлой, длительностью в сотни тысяч лет". Он считал, что задача человека – "в грохоте и диссонансе внешнего мира, в стонах обуревающих нас страстей пытаться услышать себя. Вслушиваться в тихий, но внятный голос разума, в шёпот подсознания, интуиции. Словом, вернуть себе ту целостность сознания, что была присуща человеку, пока технический прогресс не прошёлся по всей его духовности тупым, бездушным катком".

В 1963-1973 гг. Людвиг жил в квартире № 10 дома 60 по 15-й Парковой улице. В эти годы он работал над завершением своего главного трёхтомного труда "Морфогенезис архитектуры", посвящённого закономерности развития символики архитектурных форм. Вдова отдала рукопись в один из архивов, не оставив никакой информации.

Генрих Маврикиевич Людвиг умер 10 июля 1973 г., немного не дожив до 80 лет.

Так получилось, что исследователи русского авангарда считают Людвига блестящим инженером и архитектором, соединившим в одном лице рационального учёного-конструктора и художника, вдохновлённого символикой динамических форм. Однако никто не может назвать адресов, построенных по его проектам зданий. Знавшие Людвига люди поражались масштабу его личности, а главный труд "Морфогенезис архитектуры" оказался утерянным.

Владимир Рябой был убеждён, что Людвиг – трагическая, непростительно забытая фигура советской науки, и, передавая хранившиеся у него бумаги Кючарьянцу, сказал: "Ты сам всё поймёшь, когда увидишь его дневники". Остаётся надеяться, что они когда-нибудь будут изданы, и мы соприкоснёмся с миром этого необычного человека.